Д. К. Силуков о службе в СВО

Встреча с участником специальной военной операции по освобождению территории Донецкой и Луганской народных республик, Херсонской и Запорожской областей, вошедших в состав России, — Денисом Силуковым состоялась в районном Совете ветеранов, когда он прибыл в краткосрочный отпуск.

Это очень полезная беседа! Точнее, продолжение беседы: первое интервью было опубликовано до его призыва в зону СВО «Убинским вестником».

— Из воспоминаний фронтовиков Великой Отечественной войны мы хорошо представляем образ защитника Отечества тех времён. Сегодня недостатка в информации о событиях в зоне СВО — нет. Порой усилиями военных корреспондентов российских СМИ создаётся ощущение нашего присутствия в окопе, на командном пункте, в «бытовке». Это неожиданное восприятие — «побывать» рядом с лётчиками, танкистами, IT-специалистами при выполнении ими своей работы. И всё же возможно ли, Денис Константинович, представить обобщённый психотип воина при исполнении своих обязанностей, оказавшегося в условиях современной войны?
— Когда туда едешь, не хочется заостряться на эмоциях, и нет смысла давать каких-то обобщений, оценок. Вот это главное, о чём надо сказать изначально. Потом очень сложно это определить…

— Прошу извинить, этот вопрос — как к военному психологу…
— …Поскольку среди участников военной операции есть призванные военкоматами, кто-то приехал по личному обращению как доброволец или в составе частной военной кампании. Причём, все из них разного возраста, профессии, должности, несомненно, есть и те, кто приехал от безысходности и имеет свои финансовые интересы. Но, главное, всех нас объединяет одна общая беда, пришедшая в наш дом по имени Россия. И избавиться от неё возможно только большим и мощным «скальпелем». Что мы и делаем.
Что касается обобщённого портрета моего товарища, впервые прибывающего на линию фронта… Несмотря на сложную ситуацию на линии разграничения наших и чужих позиций, учитывая эмоции, опасность, он готов преодолеть себя, но боевую задачу выполнить. В то же время он не растеряется и будет готов прийти на помощь раненому. Одновременно он не выпустит из своего поля зрения коварного замысла подготовленного к войне врага. Всё это непросто! Но я нисколько не сомневаюсь в том, что именно такой образ сегодняшнего защитника Отечества будет почитаем в обществе, станет очень привлекателен для поколений молодых граждан.

— В различных телеинтервью многие участники боевых действий акцентируют внимание на то, что сейчас идёт война не столько солдат одной и другой сторон, — сколько война дронов. Как это ощущается и ощущается ли вообще?
— Чтобы ответить грамотно на этот вопрос, нужно сделать некоторые сравнения. Сравнений у меня, конечно, нет, но есть пережитой опыт. Непосредственно мы работаем с квадрокоптерами. В принципе, у нас такой техники хватает. Всё это есть в наличии. Будет больше — не помешает. Но для решения сегодняшнего уровня задач командования мы вполне обеспечены. Да, нынешняя война — это война технологий, иной раз «птичка» решает очень многое. Но желаемый итог боя без подготовленного бойца, умного командира, специалиста, способного за минуты эту «птичку» настроить или починить, если надо, не будет достигнут.

— Вообще, в армии очень эмоциональными бывают встречи земляков, а после знакомства они зовут друг друга — «зёма». Такие встречи у вас были?
— Я в основном общаюсь с мобилизованными сослуживцами и «контрактниками». Поэтому моё общение по службе ограничивается теми обязанностями, которые выполняет наше подразделение. Общаться, конечно, доводилось и с «ахматовцами», и с «вэдэвэшниками». Сколько сибиряков, я не знаю.

— Скажите, было ли желание пообщаться с военнопленными ВСУ? Если подобный разговор состоялся, то какие ощущения он оставил?
— Да, такое желание было. Однажды пришлось ехать с одним из них в машине. Но обстановка не позволила, чтобы его о чём-то расспрашивать. Сам себе задал вопрос: кто он такой? О нём я знал почти всё, его документы были в папке, папка — в моих руках. Кто он? Мобилизованный, по сути говоря, он такой же, как и я. Он женат, у него двое детей. Да, он и я на линии ведения огня в равном статусе — мобилизованные. Образно говоря, рассматривающие друг друга через прицел на первой линии соприкосновения. В чём разница между нами? Прежде всего в том, что он постоянно находится ещё и под прицелом своих же. За их спинами стоят заградительные отряды — это реальность нашего противника, что надо учитывать. Я отличаюсь от него тем, что я на передовой — не за страх, а по совести.

— Денис Константинович, когда появилась уверенность в том, что ты уже готов к выполнению любой боевой задачи? Где та точка, после которой приходит время, и ты можешь сам себе сказать: «Да, я готов»?
— Для адаптации и для несения службы мне потребовалось несколько дней. Дать слово самому себе и поклясться — этого мало. Думаю, что где-то на уровне подсознания приходит понимание того, что владеешь своими чувствами и ощущениями, когда до предела обостряется интуиция. Это очень важно!..

— Устремления украинских националистов одержать верх над нашими войсками понятна, тем более, что долгие десятилетия тлела и одновременно подпитывала какую-то часть населения Украины фашистская идеология. На их стороне, оказывается, воюют подразделения со всего света. Скажите, что побуждает иностранцев поливать своей кровью украинский чернозём?
— Да, они мотивированы не только деньгами. Им без разницы — где и с кем воевать. Они хорошо владеют оружием, обучены самым жестоким приёмам ведения войны. Такие люди постоянно мотаются от одного военного конфликта к другому, потому что ими крепко овладела психика охотника. Больше всего им нужен процесс, поэтому они едут в любую точку конфликта — как в сафари, в кого стрелять, им всё равно.

— Знаю, что раньше тебе пришлось участвовать в других военных конфликтах. Они были в несколько иных условиях. Можно ли сказать определённо, чем отличаются боевые действия тогда и теперь?
— В настоящее время у нас — более совершенная боевая техника, появились новые технологии, о которых даже самая смелая фантазия не могла тогда представить. Но самое главное отличие в том, что успех боя тогда решался в непосредственном соприкосновении с противником, чаще всего в окопе. Сейчас же врываться в окопы необязательно: есть беспилотные летательные аппараты, квадрокоптеры, другие виды вооружения, которые позволяют сражаться. Да, сегодня от командиров и военнослужащих требуются безупречные знания такой техники. В общем, наши подразделения располагают всем необходимым, чтобы врага победить.

— Соответствуют ли бытовые условия военнослужащих уровню проводимым боевым действиям?
— Бытовые условия нормальные. Живём, в основном, в освобождённых домах после согласования с местными администрациями. Проблем с продуктами не возникает, даже остаются, подкармливаем местное население. Они живут совсем рядом: 50-100 метров от линии фронта. Разговариваем с ними. Они — разные люди.

— Что означает «разные люди»? — поясните.
— Впечатления от разговоров с ними самые разные. Среди них есть те, кто, безусловно, приветствуют нас и надеются на нашу победу. Есть среди населения и те, кто нам не рад. Какая-то часть — это те, кто затаились. Это так называемые «ждуны».

— Как относятся люди среднего возраста к специальной военной операции, к нашим воинам?
— Я вспоминаю 90-е годы, много прочитал о Гражданской войне начала прошлого века — это было давно, но непростые обстоятельства, в которых оказались наши прадеды, очень схожи с нынешними событиями. Сохранилось и самое главное противоречие: вопреки общей истории, богатой совместной культуре, православной вере, языковой идентичности — всё же удалось врагам России вбить клин раздора между нами. Встречаются и самые невероятные жизненные истории, когда брат воюет против брата, такие случаи известны.

Информагентства недавно сообщили о том, что в Германию стали вывозить украинский чернозём… Представить себе подобное трудно, но это факт: враги желают «оскопить» независимое государство — они физически готовы сорвать плодородный слой земли и лишить любой перспективы поколения украинцев…
— Как ни странно, но «любовь» к этому уникальному природному дару Украины проявилась сегодня теми же агрессорами, что и в период Гражданской войны. Они, как стервятники, пытаются вырвать для себя кусок самой плодородной почвы. Я не раз задумывался о её ценности, когда мы были в Жидловке — это около Кременной. У нас в районе, например, земля чаще всего встречается глинистая, там же она — рассыпчатая, но по вязкости — идентична: также налипает на обувь, брызнет дождик — скользит под ногами. Наверное, особые приёмы земледелия, трудолюбие крестьян и пролитый пот превратили украинские просторы в настоящее богатство. Только жаль, что потомки тех крестьян это богатство не берегут.

— Скажите, какой эпизод за время специальной военной операции врезался в сознание, да так, что забыть невозможно?
— В целом эпизоды фронтовой жизни сливаются в один общий поток, и все риски не только понятны каждому, но даже видны зрителю через современные средства коммуникации. Но один эпизод, действительно, сидит в памяти постоянно и даёт знать о себе. Как-то мне сообщили: срочно явиться в штаб подразделения. Прибыл, доложил, был обычный разговор о наших действиях. И тут прилёт ракеты «Града» противника, как раз в то место, откуда только что вышел. Рванула крепко. Спину прошиб довольно ощутимый озноб. Это вполне осязаемое ощущение опасности сидело в сознании пару суток. Потом улеглось.

— Денис Константинович, многие военные рассказывали в интервью о своих личных реликвиях, которые в любой обстановке всегда присутствуют с ними. Говорят, это помогает. Есть ли у вас такая реликвия?
— Да, есть. Это фотография памятника «В честь героического подвига политработникам Советской армии в Великой Отечественной войне». Для меня он очень значим потому, что моя должность — замполит, то есть заместитель командира по политической части. Этот памятник для меня — обязанность быть похожим на тех, кто достойно прошёл все испытания ради Победы над врагом. Одновременно — это уровень ответственности перед теми ребятами, с кем ежедневно приходится делить все трудности на передовой.

— Самое сложное в период так называемого «слаживания» перед отправкой личного состава на линию соприкосновения с противником — это что?
— Здесь надо иметь в виду следующее: в подразделение вливаются самые разные люди, в том числе каждая группа людей имеет различную социальную адаптивность. Да, поначалу таких качеств, как самоконтроль и способность к самообслуживанию, хватает не всем. Конечно, сказывается деформация сложившихся методов патриотического воспитания молодёжи в течение последних тридцати лет. Но в период подготовки на полигонах все шероховатости уходят. И ещё подчеркну: в одном окопе все, естественно, равны, потому что каждый правильно понимает свою задачу и готов её решать.

— Интересно было бы узнать: какие формы идеологической работы из набора советских средств вполне применимы и сегодня в работе с призванными участниками СВО?
— Условия пребывания на передовой зачастую не позволяют использовать интернет, иные электронные средства работы с личным составом, что легко засекает противник и может использовать против нас. Поэтому очень востребованы сегодня «Боевые листки». На первый взгляд, эта форма работы может показаться архаичной. Да, так оно и есть, но в конкретных условиях единственное надёжное средство информирования личного состава во фронтовой полосе остаётся именно это. Значит, оно и используется.

«Мы все понимаем, и я понимаю, как невыносимо тяжело сейчас жёнам, сыновьям, дочерям павших воинов, их родителям, которые воспитали достойных защитников Отечества, – таких же, как и молодогвардейцы Краснодона, как юноши и девушки, которые в годы Великой Отечественной войны боролись с нацизмом, отстаивали Донбасс. Об их мужестве, стойкости, величайшей силе духа, жертвенности и сегодня помнит вся Россия», — сказал Президент России В. В. Путин в Послании к Федеральному Собранию РФ 21 марта 2023 года.